Музей тайных богослужений
Венчальные венцы в виде колец из обычной проволоки, звездица, вырезанная из консервной банки, обычная посуда, что применялась для тайных богослужений в лагерях и ссылках, короткая епитрахиль из тончайшей ткани для незаметного совершения треб в больнице, личные вещи священников и архиереев в ГУЛАГе и десятки фотографий и копий редких документов, свидетельствующих о духовном подвиге новомучеников во время гонений за веру в ХХ веке…
Всё это можно увидеть в Музее памяти Новомучеников и Исповедников Российских, открытом благодаря президентскому гранту в Московском епархиальном доме в Лиховом переулке, 6
Сегодня на приходах и в монастырях разных епархий можно посетить музеи, посвященные памяти пострадавших за веру. Создатели каждого бережно собирают и хранят информацию о пострадавших за веру земляках. А музей в Лиховом переулке уникален тем, что, во-первых, в его Соборной палате состоялся Поместный собор 1917–1918 годов, на котором было восстановлено патриаршество в России. И во-вторых, значительная часть его экспозиции посвящена самим участникам собора, многие из которых стали жертвами гонений на Церковь.
Открывая высокую массивную дверь, вы сразу оказываетесь в атмосфере событий первой половины ХХ века. Она раскрывается не в сухих цифрах статистики, а в судьбах, лицах и ликах, которые смотрят на вас со стендов, вытянувшихся по центру просторной, светлой галереи, молчаливо напоминая о нравственном выборе, совершенном ими столетие назад. Например, митрополит Крутицкий Петр, соглашаясь в 1920 году на предложение патриарха Тихона принять постриг, священство и епископство, хорошо понимал, какими будут последствия: «Если я откажусь, то буду предателем Церкви, но, когда соглашусь, знаю, что подпишу себе смертный приговор». Предчувствие его не обмануло: став местоблюстителем патриаршего престола в 1925-м, он был расстрелян в 1937 году, проведя перед этим семь с лишним лет в одиночной камере в уральской тюрьме.
А священномученик митрополит Вениамин (Казанский) категорически отказался признать законность обновленцев, хотя знал, что за это решение будет осужден и расстрелян. Формальным обвинением суда стало воспрепятствование владыки к изъятию церковных ценностей. На даже во время суда митрополит являл собой пример стойкости, вину не признал и в последнем слове доказывал невиновность других подсудимых. Он был расстрелян в 1922 году.
Отдельный, но небольшой зал посвящен патриарху Тихону. Святитель словно встречает сам каждого входящего, глядя с фотографии в полный рост. В этом зале хранится редкая реликвия — малый омофор патриарха Тихона. Здесь же его воззвание к православным верующим о помощи голодающим, редчайшие фотографии девяностых об обретении его святых мощей. Пусть вас не смущает, что информации немного. Этот пробел легко восполнить с помощью интерактивного стола в галерее, где по имени, дате или событию можно найти ответ на многие вопросы о той эпохе. Или в соседнем зале, экспозиция которого рассказывает о последних предреволюционных десятилетиях в России и антицерковной политике большевиков в 1920-е годы.
Рассказ о предреволюционных годах наглядно свидетельствует о религиозной активности русского общества: открывались новые монастыри, возводились храмы*, прославлялись святые подвижники, шла интенсивная миссионерская работа. Вот фотофакт — митрополит Тихон (Белавин) во время американской миссии. А рядом — будущий новомученик протоиерей Иоанн Кочуров, ставший первой жертвой большевиков из числа духовенства. На другом снимке рядом с патриархом его келейник Яков Полозов, вставший на пути убийц, когда они рвались в келью святителя Тихона.
Документы, фотографии, экспонаты — все это, особенно если сопровождается рассказом экскурсовода, создает объемную картину эпохи, страницы которой еще не прочитаны до конца. Вот уголок, посвященный царской семье, епитрахиль святого Иоанна Кронштадтского, кирпич из стены Ипатьевского дома. Фотограф запечатлел избрание патриарха Тихона, и тут же — фотографии расстрела Московского Кремля. Имена убитых без суда и следствия: священномученики, протоиереи Петр Скипетров и Иоанн Восторгов, архиепископ Пермский Андроник (Никольский), епископ Тобольский Гермоген (Долганёв) и другие. А далее — компания по вскрытию святых мощей и разрушению храмов: ничего не смущаясь, с видом победителей, безбожники охотно, с улыбками, позируют на фоне оскверненных святынь.
Интересно, если б знали они, что их ждет вслед за уничтожением духовно-нравственной основы общества, подняли бы руку на Православие? О ГУЛАГе и репрессиях написано много книг, снимаются фильмы. Но по-прежнему мало рассказывается о том, как несло свой крест в условиях безбожия православное духовенство. Об этом — в третьем зале. Первое, что бросается тут в глаза, — карта главных управлений ГУЛАГа, развернутая почти во всю стену.
Предметы богослужения в условиях лагерей и ссылок, венчальные венцы в виде двух колец из обычной проволоки, личные вещи духовенства, духовная литература, за хранение которой можно было получить новый срок, и другие свидетельства лагерного быта. Казалось бы, факты чудовищной несправедливости, собранные в этой экспозиции, должны производить удручающее, близкое к отчаянию впечатление и желание скорее выйти на улицу. Но странное дело, всё происходит ровно наоборот. И жалеешь, что часовая экскурсия закончилась так быстро.
Просто этот музей — еще одно свидетельство о силе христианского духа и мужества людей, которые выстояли и сохранили чувство собственного достоинства перед страхом смерти, в ситуациях крайнего унижения и насилия. И эта стойкость в вере спустя столетие вызывает удивление и восхищение, оставаясь примером верности и любви ко Христу.
Максим Ветров
Фото автора
Газета «Спасъ»
* В начале ХХ века состоялось прославление прп. Серафима Саровского (1903), свт. Иосафа Белгородского (1911), свщм. патриарха Гермогена (1913), свт. Питирима Тамбовского (1914), свт. Иоанна Тобольского (1916), также восстановлено почитание св. блгв. княгини Анны Кашинской (1909). С 1900-го по 1917 год было учреждено 165 монастырей, причем 45 монастырей появилось уже после 1913 года (в частности, Марфо-Мариинская обитель, Свято-Иоанновский монастырь на Карповке (Петербург), Белогорский Свято-Николаевский (Пермская область) и др. За 1914–1915 годы было построено 940 новых храмов.
